вот выдержки рецензии на фильм из Коммерсанта:
....режиссер повелся на социологический термин в названии "Generation П" и прочел книгу слишком серьезно, как натуральную энциклопедию русской жизни конца 1990-х, поэтому даже не попытался показать иллюзионисту Пелевину ответный фокус и намекнуть, что создавать интересную пеструю рябь на поверхности своего ума умеет не один Виктор Олегович. Режиссер Гинзбург повел себя с романом, как прилежная швея, вырезающая выкройки из журнала "Работница" и холодеющая при мысли о том, чтобы вставить где-нибудь от себя пару лишних рюшечек. Нельзя, впрочем, сказать, что их в фильме совсем нет, но диалогу между романом и фильмом они не слишком помогают.
Самый, пожалуй, оправданный режиссерский ход — активное использование в камеях популярных деятелей российского медиапространства. Порой из сумрака выдвигается зловещая фигура бывшего шеф-редактора "Коммерсанта" Андрея Васильева (когда виртуальные политтехнологи подбирают близкое народу имя для свежевылепленного кандидата, Васильев произносит шутку, которую он сам же, наверное, и придумал: "Вася не подходит, Вася — это подберезовик"

. Леонид Парфенов со своей фирменной ностальгически-мемуарной интонацией подводит предварительные итоги рекламной деятельности Вавилена Татарского, Роман Трахтенберг жирными штрихами изображает порочного публициста Сашу Бло, Сергей Шнуров смотрит куда-то очень глубоко внутрь себя в роли подмосковного шамана Гиреева, Иван Охлобыстин трясет бородой копирайтера-славянофила Малюты, раза три озаряет гламурным сиянием экран Рената Литвинова в роли секретарши.
Это, в общем, хорошая идея, чтобы люди из телевизора максимально плотно обступали героя, заслоняя его, потому что он, в сущности, и сам нечто вроде телевизора, пассивно принимающего сигналы извне и генерирующего в ответ рекламные галлюцинации. "Ты — посредник, и ты же — послание",— говорят Татарскому манипулирующие им начальники, напоминая о популярном афоризме Маршалла Маклюэна "Medium is the message", который в пелевинском контексте тоже выглядит как вариант рекламного слогана. Однако в маклюэновском смысле режиссер Виктор Гинзбург как интерпретатор Пелевина слишком безропотный и безвольный посредник, чтобы его фильм мог коммуницировать со зрителем самостоятельно, а не как оцифрованная копия пелевинского послания.